aznevtelen | ПСМ-110. Горький и Головинский. Часть III

Возвращаясь к истории с инсценировкой «Фомы Гордеева», процитирую уже упоминавшееся выше письмо Горького [1, с. 200]:

(...)
3. Жалуются и негодуют также на то, что разные господа переделывают мои рассказы в драмы, а я это разрешаю.
Каюсь: однажды,— года полтора тому назад,— я разрешил кому-то — забыл, кому именно,— переделать в драму мой рассказ о Фоме Гордееве. (...) Обращалось ко мне еще несколько лиц, в том числе г. Евдокимов, но разрешения никому я не давал. (...)

Там же цитируется и отложившееся в архиве Горького (АГ. КГ-ид-1-46-1) письмо Л.Б. Яворской, полученное им, по его словам, 20-25 ноября 1901 г. [1, с. 409]:

Считаю нужным сообщить Вам, что мы ставим в «Новом театре» свою переделку «Фомы Гордеева». Когда мы внимательно вчитались в переделку Евдокимова, то сделалось ясным, что много в Вашей повести он не понял. <...> Надеюсь, Алексей Максимович, что Вы ничего не будете иметь против «Фомы Гордеева» в нашей собственной переделке, в которой нам удалось точно сохранить Ваш текст. <...> Искренно уважающая Вас Л. Барятинская (Яворская).

Там же цитируется и письмо К.П. Пятницкого, отложившееся в архиве Горького (АГ. КГ-п-62-1-26):

(...)
Яворская, видите ли, утверждает, будто Ваше разрешение на переделку привезено ей Головинским. (...)

Вероятно, Л.Б. Яворская написала письмо Горькому после публикации его письма в редакцию Спб. Ведомостей 22 ноября (5 декабря), во всяком случае — накануне премьеры «Фомы Гордеева» в Новом театре, состоявшейся 23 ноября (6 декабря) 1901 г.; из написанного выше и из этого письма следует, что Л.Б. Яворская полагала, что разрешение на постановку было дано ей самим Горьким — когда в начале октября 1901 г. он, по утверждению М.В. Головинского, по прочтении письма кн. В.В. Барятинского, разрешил Новому театру переделку. Кроме того, как уже говорилось выше, постановка в Новом театре была снята Л.Б. Яворской по каким-то собственным соображениям, без ссылки на Горького.
Тем не менее, среди горьковедов установилось мнение о том, что единственной инсценировкой «Фомы Гордеева», на которую Горький дал разрешение, была инсценировка кишиневского литератора и журналиста Б.Д. Веккера, сохранившаяся в Спб. театральной библиотеке. Дело в том, что молдавскому литературоведу С.Г. Пынзару удалось обнаружить в архиве драматической цензуры два свидетельства: во-первых, «в «Списке рукописей и книг, поступивших в драматическую цензуру за 1896—1901 г.г.» под №3387 от 24 мая 1901 г. мы находим зафиксированное получение от Б. Веккера пьесы «Фома Гордеев» [2, с. 150; со ссылкой на РГИА, ф. 776, оп. 26, д. 80, стр. 337], во-вторых, сопроводительное письмо от Б.Д. Веккера в Главное Управление по делам печати, в котором сказано [2, с. 150, со ссылкой на РГИА, ф. 776, 1901, оп. 25, ед. хр. 613, л. 405]:

(...)
При этом считаю нелишним сообщить, что повесть г. Горького я переделал с его разрешения, как это подтверждается прилагаемым письмом.
1901 года мая 18 дня.

Как указывает С.Г. Пынзару [2, с. 149], Б.Д. Веккер в связи с публикацией письма Горького об инсценировках [1] направил письмо в редакцию Спб. Ведомостей, опубликованное в №334 за 5 (18) декабря 1901 г. с сообщением о том, что инсценировка была сделана им с разрешения Горького, а в феврале 1902 г. Б.Д. Веккер еще раз выступил в печати (Бессарабские Губернский Ведомости. Кишинев, 1902. №31, 7 (20) февраля), повторив свое заявление о разрешении на инсценировку [2, с. 150].
Характерно, что запутавшийся в разрешениях Горький так писал К.П. Пятницкому [3, с. 224]:

(...)
Еще какой-то дьявол в «СПб. Вед.» заявляет, что я дал ему разрешение на порчу «Фомы».
Вот чертовщина! Теперь уж двое с разрешениями. (...)

Тем не менее, авторы комментария к письмам Горького отчего-то здесь не соглашаются с самим Горьким,— решив, что, хотя Б.Д. Веккер и есть тот «дьявол», испортивший «Фому Гордеева», по утверждению Горького,— однако, разрешение у Б.Д. Веккера на самом деле было, как это установлено С.Г. Пынзару. Более того, слова Горького о втором разрешении авторы комментария трактуют как разрешение В.Ф. Евдокимову, ссылаясь на письмо Горького [4, с. 181] (в этом же письме упоминается о том, что у него — видимо, незадолго до написания письма — побывал М.В. Головинский):

(...)
   «Г. Евдокимову.
   За разрешением играть на театре драматические сцены — переделку повести моей «Ф<ома> Г<ордеев> — прошу Вас обратиться к К.П. Пятницкому (...)».
   А Евдокимов (...) Вы ему разрешите, чорт с ним, пусть играет! (...)

Комментаторы писем Горького сообщают в комментарии к этому письму следующее:

(...)
На письмо В.Ф. Евдокимова от 7 октября 1901 г. (АГ. КГ-нп/а 9-16-1), в котором тот сообщил, что созданная им инсценировка «Фомы Гордеева» — «Драматические сцены из повести Максима Горького. Переделка для сцены актера Евдокимова» — уже прошла цензуру и принята к постановке театром Л. Яворской. (...)

   Итак, насколько можно понять, сначала Горький получил письмо от В.Ф. Евдокимова, затем к нему приехал М.В. Головинский с письмом от кн. В.В. Барятинского все о том же — о получении разрешения на постановку — Горький, предположительно, таковое разрешение дал, а после этого, дополнительно, дал указание К.П. Пятницкому ответить положительно В.Ф. Евдокимову, разрешив постановку; о том, что Горький дал разрешение через М.В. Головинского, он К.П. Пятницкому не сообщил. Даже в том случае, если бы оказалось, что Горький М.В. Головинскому такого разрешения не давал, его распоряжение К.П. Пятницкому нельзя трактовать иначе, как разрешение на постановку в Новом театре. Но, как уже говорилось выше, из-за отрицательных отзывов печати, Горький сам публично опроверг свое же разрешение!
   Замечу также, что в своих письмах Горький в связи с историей постановки «Фомы Гордеева» нигде не намекает на какую-то прикосновенность М.В. Головинского к органам.
   Что же до сюжета с повестью Горького Трое, также упомянутой в письме в редакцию Спб. Ведомостей, то ему нужно будет посвятить отдельный пост; лишь повторю сказанное ранее, что и там Горький не называет М.В. Головинского агентом.
   P.S. Приведу текст письма Л.Б. Яворской [5]:

   М.г. Не откажите напечатать в Вашей уважаемой газете нижеследующее письмо:
   В виду возникшей в газетах полемики по поводу переделки повести М. Горького «Фома Гордеев», дирекция «Нового театра» считает нужным заявить, что переделка «Фомы Гордеева», идущая в «Новом театре», не имеет ничего общего с таковою-же г. Евдокимова. Правда, первоначально была принята переделка г. Евдокимова, но при ближайшем ознакомлении с нею выяснилось, что г. Евдокимов не внес в свою переделку многого весьма существенного из повести, а с другой стороны, кое-что присочинил к Горькому. Дирекция держалась того убеждения, что всякая переделка, уже по существу мало благоприятная первоначальному тексту, может быть оправдываема только при условиях ея полной близости к оригиналу; на этой почве и пришлось разойтись с г. Евдокимовым. Не касаясь по существу вопроса о праве переделывать, дирекция «Нового театра» считает долгом разъяснить, что она с своей стороны нашла возможным принять другую переделку «Фомы Гордеева» по следующим основаниям: 1) дирекции было известно, что М. Горький, как видно из из его вчерашнего письма, еще раньше разрешил кому-то переделку «Фомы Гордеева», 2) г. Евдокимов тоже заявил, что получил разрешение от М. Горького, 3) г. Головинский, по возвращении от М. Горького из Нижнего Новгорода, сообщил дирекции, что автор «Фомы Гордеева» разрешает переделку его повести под личной ответственностью и редакцией князя В.В. Барятинского; 4) Переделка, идущая на сцене «Нового театра», сделана несколькими писателями, пожелавшими скрыть свои фамилии на афише, но заранее отказавшимися от авторского гонорара в пользу СПб. общества вспомоществования недостаточным студентам и частью вспомогательной кассы наборщиков. Таким образом, авторы переделки имели в виду исключительно общественное значение для сцены повести М. Горького.
Примите и пр.
Л. Яворская

   23-го ноября, 1901.